Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
— Вы представили? — Тиль уже едва сдерживал себя. — Никакого мне дела, что вы там представили. Что вы сами тут делаете под фамилией Викери?
— Вы считаете себя вправе, — вдруг, прокашлявшись, перебил его Нордстен, — ворваться сюда и вести себя подобным образом, мистер…
— Тиль, сэр, — строго пояснил инспектор, — старший инспектор Тиль.
— Он инспектирует все, что ни попадется, — уточнил Святой, — газовые счетчики, канализацию…
— Я из Скотланд-Ярда! — крикнул Тиль.
— Это где шотландские стрелки развешивают белье после стирки, — пояснил Святой.
Тут у Тиля едва не лопнул воротничок.
— Это не должно мешать вам изложить свое дело в подобающей манере, — важно заметил Нордстен. — Что вас привело сюда?
— Этот человек — известный преступник, — инспектор попытался испепелить Саймона взглядом. — Его настоящее имя — Саймон Темплер, и я хочу знать, что он делает в вашем доме под именем Викери.
— Ну, это нетрудно объяснить, — любезно отозвался Нордстен. — Мистер Темплер — мой друг. Я слышал о его репутации, только не считаю возможным именовать его преступником. Он действительно весьма известный человек и не любит излишней огласки. Вот поэтому, приезжая ко мне, всякий раз он останавливается под именем Викери, чтобы не поставить меня в неловкое положение.
— И давно он здесь на этот раз? — спросил Тиль.
— С прошлого вечера, точнее, с прошлой ночи.
— А точнее.
— Где-то в самом начале третьего я встретил мистера Темплера у выхода из Баньярд-клуба. Возвращался я домой довольно поздно и пригласил его с собой.
Старшего инспектора Тиля мулы никогда в живот не лягали, но, если бы это случилось, можно утверждать — выражение его лица было бы точь-в-точь таким же, как сейчас, когда, разинув рот, он, онемев, уставился на Нордстена. Дважды связки отказывались издавать звуки, словно склеились, и только с третьей попытки это удалось.
— Вы встретили Темплера в два часа ночи на Бонд-стрит и сразу привезли сюда?
— Да, а в чем дело?
Тиль набрал полную грудь воздуха. В чем дело? А таксист, которого они отыскали днем и который сообщил, что человек, опознанный им по фотографии, заплатил в два часа ночи пятьсот фунтов за машину, куртку и фуражку? Правда, тот что-то говорил про машину для музея…
— А такси при нем было? — прошептал Тиль.
— Было, — удивился Нордстен, — он купил его, чтобы подарить музею. Нам пришлось отогнать его в гараж.
— Как вы только догадались, Клод? — восхитился Святой.
— Догадался? — Тиль сжал кулаки. — Догадался! Да, никто не записал номера такси, с которого начались все неприятности. Да, никто не мог достоверно опознать саму серийную машину довоенного выпуска. И никто не мог достоверно опознать человека, сидевшего за рулем. Но ведь есть же где-то предел этим совпадениям! Святой встретил Тиля у клуба. Святой купил такси. Вскоре Тиль попал в такую переделку, какую мог устроить только Святой. А они — «догадался»!
Вытаращенные глаза инспектора словно вонзились в Святого. Но какой же суд примет в виде доказательства описание издевательской ухмылки Святого?
Тиль опять повернулся к Нордстену.
— И давно у него было такси, когда вы встретились?
— Когда я ехал по Бонд-стрит, — ответил Нордстен, — мистер Темплер стоял около машины. Он еще показал мне на уходящего шофера и сказал, что произошло.
— С вами был еще кто-нибудь?
— Мой шофер.
— А вы знаете, ваш дворецкий — отсидевший в тюрьме преступник?
— Я не вижу никакой связи. — Поднял бровь Нордстен. — Но, конечно, я знаю о его прошлом. Я интересуюсь перевоспитанием бывших преступников.
Да, конечно, Эрик был на пределе, но напряженность голоса и нервные жесты тут могли быть приняты за признаки нараставшего гнева.
— Если я вас правильно понял, инспектор, — хмуро произнес он, — вам нужны мои показания по какому-то делу. Я их дам в положенном месте. Полагаю, моя репутация будет достаточной их гарантией.
Саймон стряхнул пепел с сигары и встал. В шелковом халате он выглядел весьма живописно, а улыбка была просто ангельской.
— У меня сложилось впечатление, Клод, — лениво начал он, — что вы взяли не тот след. Будьте умницей и признайте поражение. Загляните как-нибудь в другой раз, мы устроим вам все по полной программе: будет вам и люк под ковром, и мрачный склеп с двумя мертвыми телами…
— Как бы я хотел, чтобы одно из них оказалось вашим! — страстно признался Тиль.
— Кстати, о телах, — заметил Святой. — Кажется, у вас опять растет животик. Дайте-ка…
— Не смейте! — взбеленился инспектор.
— Что-то вы сегодня раздражительны, Юстас, — с упреком заметил Святой. — Ну, да это не беда, всякое бывает. Есть великолепное средство — хорошая доза касторки по утрам… Ладно, пора спать. — Он предельно вежливо проводил гостя до двери.
Промолчавший все это время сержант Бэрроу, не имея никаких указаний, присоединился к этой процессии. Тиль ни слова не сказал. Разглядывая проблему под такими углами, которые не снились даже Эвклиду, никакого выхода он не видел. Единственным его желанием было уйти подальше, залечь поглубже и просидеть там подольше с компрессом на голове и мятной жевательной резинкой во рту, соображая, как все это могло случиться.
— Не споткнитесь — ступеньки, — добродушно предупредил Саймон у двери.
— Как-нибудь о себе я сам позабочусь, — пробурчал детектив. — И советую вам поступать так же. Не всегда вам будет все сходить с рук. Как-нибудь поймаю я вас без алиби… Как-нибудь я так вас прижму… Никакие ваши выдумки не помогут! Как-нибудь…
— Будьте здоровы! — лениво бросил Святой и захлопнул дверь. Повернувшись, он увидел вышедшего в холл дворецкого и засунул руки в карманы.
— Вы, гляжу, неплохо сыграли роль…
— Да, сэр, — тот испепелял Саймона взглядом.
Саймон улыбнулся в ответ и пошевелил рукой в правом кармане.
— Я надеюсь, впредь вы будете играть ее не хуже. Шутка с Викери закончилась, остальное все пойдет своим чередом. Можете уносить отсюда ноги, прихватив и остальных своих головорезов. Но запомните — вы единственный, кто знает, что Ивар Нордстен теперь другой человек, так что если это вскроется, я узнаю, кого искать. Средства обеспечить ваше вечное молчание у меня найдутся.
С этими словами Саймон вернулся в библиотеку, где его ждал Эрик Нордстен.
— Как, я справился?
— Вы были великолепны. — Святой усмехнулся. — Только, вижу, это нелегко далось. Так что на сегодня хватит. Ванна и хороший сон в чистой постели сделают из вас другого человека. Только я хочу, чтобы прямо с утра вы кое-что сделали.
— Что именно?
— У меня в доме сейчас находится довольно миленькая девушка — Аннет Викери. Именно она и вывела меня на это дело. Я могу ее отправить из страны, но ей надо на что-то жить. Подыщите ей место где-нибудь в одном из ваших шведских филиалов. Вы сказали Клоду Юстасу, что интересуетесь перевоспитанием… Вот отличная возможность.
— Это можно устроить, — кивнул Нордстен. Он встал, неловко себя чувствуя в вечернем костюме, который Саймон подыскал в гардеробе. И впервые за два года на губах его мелькнула улыбка. — Полагаю, перевоспитать вас — дело безнадежное?
— Тиль обещал попробовать, — хмыкнул Святой.
Шантаж
Святой повстречал Отиса Фенника на пожарной лестнице отеля «Меркурио» в Сан-Франциско около четырех часов утра.
Как и большинство подобных утверждений, вышеприведенное требует целой серии пространных объяснений и уточнений.
На этот раз Саймон Темплер разместился в номере «Меркурио», который далеко не соответствовал привычному для него роскошному стандарту. Дело в том, что, отправляясь в этот во всех отношениях прекрасный город, он не удосужился узнать, что ассоциация производителей сластей и прохладительных напитков выбрала его местом своего очередного съезда.
После того как Темплер обнаружил, что все более-менее приличные гостиницы до самой крыши забиты поставщиками и производителями избыточных калорий, он решил, что найти хоть какую-то крышу над головой уже само по себе будет удивительным везением.
Сам номер выглядел удручающе, даже для такой второсортной гостиницы. Окна, выходившие на задний двор, позволяли детально изучить узкий грязный проулок, живописно украшенный кучами ржавых жестянок, и мрачноватого вида строения с закопченными подслеповатыми окнами. Дополняли картину железные ступеньки пожарной лестницы, закрывающие добрую половину этой восхитительной панорамы.
В этот день Саймон обедал у своего друга Джонни Кана, в его святилище восточной кухни на Грант авеню, вспоминая старые добрые времена. Потом Джонни настоял на продолжении в каком-нибудь ночном баре, и, короче говоря, Саймон вернулся в номер уже под утро и только успел почистить зубы, как его внимание привлекли осторожные шаги на пожарной лестнице, которые принадлежали мистеру Феннику.
